Милтон Хайланд Эриксон

Фото: открытые Internet-источники

(5 декабря 1901 – 25 марта 1980) — американский психиатр и психолог, специализирующийся на медицинском гипнозе и семейной терапии. Он был президентом-основателем Американского общества клинического гипноза. Он известен своим подходом к бессознательному разуму как творческому и генерирующему решения. Он также известен своим влиянием на краткую терапию, стратегическую семейную терапию, семейную системную терапию, краткую терапию, ориентированную на решение, и нейролингвистическое программирование.^[1]

Ранняя жизнь и образование

Биографические очерки были представлены в ряде источников, самым ранним из которых является книга Джея Хейли «Передовые техники гипноза и терапии^[2]«, написанная в 1968 году в сотрудничестве с самим Эриксоном. Хотя они никогда не встречались с Эриксоном, авторы книги «Величайшие гипнотизеры мира»^[3] написали биографию. Следующая информация о его жизни задокументирована в этом источнике. Милтон Хайланд Эриксон был вторым ребенком из девяти в семье Альберта и Клары Эриксон. Родился в шахтерском лагере в Ауруме, штат Невада, где его отец добывал серебро, семья переехала в фермерское сообщество Бивер-Дэм, штат Висконсин, когда он был совсем маленьким. Семья поселилась на скромной ферме, и все дети (два мальчика и семь девочек) посещали однокомнатную школу в соседнем Лоуэлле. Семейная ферма была очень требовательной к физическому труду.^[4] Эриксон поздно научился говорить и испытывал трудности с чтением, которые он назвал дислексией. Он также был дальтоником и глухонемым. Позже в жизни, когда он объяснил, что представлялось ему экстраординарными способностями, он заявил, что недостатки (дислексия, дальтонизм, тугоухость) помогли ему сосредоточиться на аспектах общения и поведения, которые большинство людей упускают из виду. Это типичный пример подчеркивания позитивного, что характерно для его общего подхода.^[5] Хотя семья ценила образование, книг было мало. Желание Эриксона учиться заставляло его неоднократно перечитывать словарь от начала до конца, наряду с несколькими другими текстами, которыми семья дорожила. Он утверждал, что преодолел свою дислексию и описал ключевые моменты в статье под названием «Самовнушительные переживания Милтона Эриксона», которая находится в Собрании сочинений Милтона Х. Эриксона, доктора медицины. Позже он охарактеризовал свои ранние моменты творческих перемен (которые он описал как «ослепляющую вспышку света») как ранний спонтанный самовнушительный опыт.^[6] Эриксон заинтересовался гипнозом в раннем возрасте, когда путешествующий артист проходил через этот район. Согласно его более позднему описанию, он чувствовал, что гипноз был слишком мощным инструментом, чтобы оставлять его на откуп артистам. Он решил внедрить этот инструмент в сферу научной оценки, а также в медицинскую практику. Эриксон уже восхищался местным врачом и посвятил себя тому, чтобы стать врачом.^[2] В возрасте 17 лет он заболел полиомиелитом, который оставил его с дополнительной инвалидностью на всю жизнь. Поскольку он долгое время интересовался гипнозом, год его выздоровления дал ему возможность исследовать потенциал самоисцеления с помощью гипноза. Он начал вызывать «воспоминания тела» о мышечной активности своего собственного тела. Концентрируясь на этих воспоминаниях, он утверждал, что научился настраивать свои мышцы и восстанавливать контроль над частями своего тела до такой степени, что в конечном итоге смог говорить и пользоваться руками. Все еще не в состоянии ходить, он утверждал, что тренировал свое тело, отправившись в тысячемильное путешествие на каноэ всего с несколькими долларами, после чего смог ходить с тростью. Он продолжал пользоваться тростью на протяжении всей своей взрослой жизни, и инвалидное кресло потребовалось ему только в последнее десятилетие жизни. Эриксон объяснял свое самоисцеление тем, что получил дополнительное представление о гипнозе.^[2]

Фото: открытые Internet-источники

После восстановления способности ходить Эриксон поступил в Висконсинский университет, где получил диплом магистра как по психологии, так и по медицине. Там он также приступил к формальным исследованиям гипноза в лаборатории Кларка Халла. Однако, поскольку его идеи несколько отличались от идей Халла, Эриксон независимо приступил к тщательным научным исследованиям природы гипноза. Он получил степень доктора медицины в Медицинской школе Университета Висконсина с акцентом на неврологию и психиатрию в 1928 году. В период с 1929 по 1948 год Эриксон занимал ряд должностей в государственных больницах, что способствовало активным исследованиям. Он продолжал исследования в области гипноза, совершенствуя свои практические терапевтические навыки. Он уже был плодовитым писателем, уделявшим основное внимание тематическим исследованиям и экспериментальной работе. Эти ранние работы значительно продвинули общее понимание гипноза и включены в Собрание сочинений Милтона Эриксона, доктора медицины^[2] Во время Второй мировой войны Эриксон проводил физические и психические обследования солдат. В конце концов разведывательные службы США попросили его встретиться с другими экспертами в попытке лучше понять психологические факторы, задействованные в коммуникациях, связанных с боевыми действиями. В этом качестве Маргарет Мид и Грегори Бейтсон были среди тех, с кем Эриксон работал и с кем у него сложились дружеские отношения на всю жизнь. В последующие десятилетия эти ученые сотрудничали в многочисленных проектах.^[7] В возрасте около 40 лет у Эриксона развился постполиомиелитный синдром. Это привело к дополнительной потере мышц и боли.^[7] 

Фото: открытые Internet-источники

В то время Эриксон, его жена Элизабет и семья из пятерых детей покинули Детройт и свою должность в больнице штата Элоиза и переехали в Финикс, штат Аризона, где, по их мнению, погодные условия будут способствовать его выздоровлению. Там Эриксон занялся частной практикой, работая дома до конца своей жизни.^[2] В Финиксе Эриксон стал активным членом Общества клинического и образовательного гипноза (SCEH). Эта организация продвигала исследования и обучала врачей использованию клинического гипноза. Из-за личных разногласий и сильных переживаний по поводу наиболее эффективных способов передачи клинического гипноза в руки практикующих врачей и стоматологов, Эриксон вышел из SCEH и основал Американское общество клинического гипноза (ASCH) в июле 1957 года. В течение десяти лет он был редактором -основателем Американского журнала клинического гипноза, и в каждом номере у него была по крайней мере одна статья. Следующие два десятилетия своей жизни он посвятил профессиональному писательству, обучению других специалистов и ведению частной практики. Это был продуктивный период, в течение которого он разработал и усовершенствовал свой собственный уникальный стиль гипнотерапии, который привлек внимание других известных людей.^[8] Его продолжающиеся отношения с Грегори Бейтсоном побудили некоторых проявить интерес к уникальным навыкам общения Эриксона и терапевтическим подходам. В 1973 году Джей Хейли опубликовал Необычную терапию, книгу, которая впервые привлекла внимание Эриксона и его подходов к тем, кто не занимается клиническим гипнозом. Слава и репутация Эриксона быстро распространились, и встретиться с ним захотело так много людей, что он начал проводить обучающие семинары. Они продолжались до самой его смерти.^[9] На протяжении всей своей профессиональной карьеры Эриксон сотрудничал со многими серьезными студентами. Коллеги, которые признали уникальность и эффективность подходов Эриксона, собрали его публикации во многие тома. Его еженедельные семинары оставались популярными до самой его смерти. Ближе к концу его жизни ученики Эриксона начали формулировать концептуальные основы для его работы, объяснять и характеризовать ее по-своему. Эти усилия повлияли на огромное количество психотерапевтических направлений, включая краткую терапию, семейную системную терапию, нейролингвистическое программирование и другие.^[9]

Милтон Х. Эриксон умер в марте 1980 года в возрасте 78 лет, оставив после себя жену Элизабет, четырех сыновей и четырех дочерей.^[9]

Фото: открытые Internet-источники

Гипноз

Милтон Эриксон посвятил свою профессиональную карьеру продвижению использования гипноза в контексте медицины. Он был привержен научной методологии и убежденным сторонником регламентированного профессионального обучения практикующих. Исследования Эриксона в первой половине 20-го века оказали особое влияние на вторую половину. Считается, что клинические инновации Эриксона в практике гипноза вдохновили его возрождение и пробудили новое поколение практикующих.^[10]

Фото: открытые Internet-источники

Транс и бессознательный разум

Взгляд Эриксона на бессознательный разум отчетливо отличался от взгляда Фрейда, идеи которого доминировали в контексте того времени. Зейг цитирует Эриксона, описывающего «Бессознательный разум состоит из всех ваших знаний за всю жизнь, многие из которых вы забыли, но которые служат вам в вашем автоматическом функционировании».^[11] Андре Вейценхоффер отмечает: «Эриксоновскому «бессознательному», в частности, не хватает враждебных и агрессивных аспектов, столь характерных для системы Фрейда».^[12]  Эриксон опирался на предположение об активном, значимом, бессознательном.^[13] С точки зрения Эриксона, гипноз предоставлял инструмент, с помощью которого можно общаться с подсознанием и получать доступ к запасу ресурсов, хранящихся внутри. В статье 1944 года о бессознательной психической деятельности он описывает: «Поскольку гипноз может быть вызван трансом и проявляться, делается необоснованное предположение, что все, что развивается в результате гипноза, должно быть полностью результатом внушения и в первую очередь его выражением». В той же публикации Эриксон неоднократно комментирует автономию бессознательного ума и его способность решать проблемы.^[14] Существенным элементом шуток Эриксона была не враждебность, а удивление.^[15] Для него не было редкостью использовать косвенные внушения в множестве ситуаций. Он также включал юмор в свои книги, статьи, лекции и семинары.^[16]

Фото: открытые Internet-источники

В начале своей карьеры Эриксон был пионером в исследовании уникальных и замечательных явлений, связанных с этим состоянием, проводя много часов подряд с отдельными субъектами, углубляя транс. Работа Эриксона над глубиной транса подробно описана в его статье 1952 года, в которой он приводит историю, обоснование и идеи о его использовании.^[17] Трансовые состояния по терапевтическим причинам могут быть как легкими, так и глубокими, в зависимости от таких факторов, как личность пациента, характер проблемы и стадия терапевтического прогресса.^[18] Там, где традиционный гипноз является авторитетным и прямым и часто встречает сопротивление субъекта, подход Эриксона является разрешающим, уступчивым и косвенным.^[19] Например, там, где классический гипнотизер мог бы сказать «Вы входите в транс», эриксоновский гипнотизер с большей вероятностью сказал бы «вы можете с комфортом научиться входить в транс». Таким образом, он предоставляет субъекту возможность принять предложения, которые ему наиболее удобны, в их собственном темпе и с осознанием преимуществ. Субъект знает, что им не манипулируют, и полностью берет на себя ответственность за свою трансформацию и участвует в ней. Поскольку наведение происходит в ходе обычной беседы, эриксоновский гипноз часто известен как разговорный гипноз. В статье 1976 года Эриксон описывает свои разработки в области косвенных внушений.^[20]

Техники

Хотя Эриксон исследовал обширную область индукционных методологий и техник внушения, существуют определенные области, где его имя известно как ключевое в развитии или популярности подходов. Он использовал прямые и непрямые подходы, хотя наиболее известен своими методами непрямого и разрешающего внушения.^[21]

Косвенные внушения

Эриксон утверждал, что сознательно невозможно инструктировать бессознательный разум и что авторитарные внушения, скорее всего, встретят сопротивление. Бессознательный разум реагирует на возможности, метафоры, символы и противоречия. Следовательно, эффективное гипнотическое внушение должно быть «искусно расплывчатым», оставляя субъекту пространство для заполнения пробелов своим собственным бессознательным пониманием – даже если он сознательно не понимает, что происходит. Эриксон разработал как вербальные, так и невербальные техники и первым выдвинул идею о том, что обычные переживания изумления, поглощенности и замешательства на самом деле являются всего лишь разновидностями транса. Отличный пример этого можно посмотреть в документальном фильме.^[22]

Фото: открытые Internet-источники

Метафора

Эриксон иногда поручал людям подняться на гору или посетить ботанический сад. Его повествовательные и эмпирические метафоры подробно рассматриваются в книге Сиднея Розена «Мой голос будет сопровождать тебя», но пример приведен в первой главе книги Дэвида Гордона «Феникс». Следующие цитаты Эриксона:^[23]

Однажды я возвращался из средней школы, и мимо нас во двор фермера в поисках попить воды промчалась сбежавшая лошадь с уздечкой. Лошадь сильно вспотела. И фермер не узнал его, поэтому мы загнали его в угол. Я вскочил на спину лошади. Поскольку на лошади была уздечка, я взялся за повод клеща и сказал: «Поднимай голову». Направляясь к шоссе, я знал, что лошадь повернет в нужном направлении. Я не знал, в каком направлении двигаться. А лошадь то переходила на рысь, то скакала галопом. Время от времени он забывал, что находится на шоссе, и выезжал в поле. Поэтому я бы немного подергал его и обратил его внимание на тот факт, что шоссе было там, где он должен был быть. И, наконец, примерно в четырех милях от того места, где я взял его на борт, он свернул на фермерский двор, и фермер сказал: «Так вот как это существо вернулось. Где вы его нашли?» Я сказал: «Примерно в четырех милях отсюда». «Как вы узнали, что вам следует приехать сюда?» Я сказал: «Я не знал. Лошадь знала. Все, что я делал, это удерживал его внимание на дороге.»

Техника вкрапления

Эриксон описывает гипнотическую технику как средство достижения цели, в то время как психотерапия направлена на управление поведением субъекта. Таким образом, одна и та же гипнотическая техника может применяться к различным проблемам пациента. В своем обсуждении применений техники вкраплений Эриксон приводит два примера, в которых было сделано аналогичное применение техники. Один пациент страдал от невыносимой злокачественной боли в результате неизлечимого состояния, в то время как другой испытуемый был интеллигентным, хотя и неграмотным мужчиной, который пытался облегчить инвалидизирующий симптом частого мочеиспускания. Эриксон приводит интересное описание каждого из случаев, выбранных для иллюстрации его использования техники вкраплений. Эриксон приводит расшифровку индукции, в которой он вплетает персонализированное терапевтическое внушение, подобранное специально для пациента, в саму гипнотическую индукцию. Предлагаемая расшифровка иллюстрирует, как легко гипнотерапевтические внушения могут быть включены в процесс введения в транс наряду с внушениями для поддержания транса. В последующих обсуждениях случаев Эриксон приписывает положительные реакции пациентов восприимчивости их подсознания: они знали, почему обращались за терапией, они желали извлечь пользу из внушений. Далее Эриксон утверждает, что человек также должен признавать готовность, с которой его бессознательный разум улавливает подсказки и информацию. Эриксон утверждал, что «Уважительное осознание способности бессознательного разума пациента воспринимать значимость собственного бессознательного поведения терапевта является руководящим принципом в психотерапии. Бессознательный разум пациента слушает и понимает гораздо лучше, чем это возможно для его сознательного разума».^[24]

Фото: открытые Internet-источники

Техника замешательства

«Во всех моих техниках, почти во всех, присутствует путаница». – Милтон Х. Эриксон^[25]

Эриксон описывает разработанную им технику гипнотической индукции, приводящую в замешательство, как выполняемую либо с помощью пантомимы, либо с помощью игры словами. При разговоре с внимательными слушателями с полной серьезностью на предмет возлагается бремя конструирования смысла, и прежде чем они смогут отвергнуть его, можно сделать другое утверждение, чтобы привлечь их внимание. Предлагается один из примеров, в котором он использует времена глаголов, чтобы держать субъекта «… в состоянии постоянного стремления разобраться в предполагаемом значении». Он приводит следующий пример: Можно так легко заявить, что настоящее и прошлое можно так легко обобщить простым утверждением «То, что есть сейчас, скоро станет вчерашним будущим, точно так же, как это будет завтрашним «было». Таким образом, прошлое, настоящее и будущее используются применительно к реальности сегодняшнего дня». Эриксон описывает второй элемент путаницы как включение неуместностей и непоследовательностей. Взятые в контексте, эти вербальные отвлекающие факторы сбивают с толку и постепенно приводят к искреннему желанию субъекта и реальной потребности в получении какого-либо сообщения, которое он может легко понять. Основным соображением техники замешательства является последовательное поддержание общего причинно-следственного, но определенно заинтересованного отношения и разговор в серьезной и сосредоточенной манере, выражающей определенное, абсолютно полное ожидание понимания субъекта. Эриксон написал несколько статей, подробно описывающих технику и результаты, которых можно достичь. Этот краткий обзор взят из статьи 1964 года, одной из нескольких, подробно описывающих технику, обоснование и возможные ответы.^[26]

Индукция рукопожатия

Эриксон описывает процедуру следующим образом:^[25]

• Посвящение: Когда я начинаю с рукопожатия, я делаю это обычно. Затем, когда я расслабляюсь, начинается «гипнотическое прикосновение». Высвобождение превращается из крепкого захвата в нежное прикосновение большим пальцем, продолжительное отведение мизинца, слабое касание руки субъекта средним пальцем – достаточно смутного ощущения, чтобы привлечь внимание. Когда испытуемый обращает внимание на прикосновение вашего большого пальца, вы переходите к прикосновению мизинцем. Когда внимание вашего испытуемого следует за этим, вы переходите к прикосновению средним пальцем, а затем снова к большому.
• Это возбуждение внимания является просто возбуждением, не являющимся стимулом для ответной реакции.
• Отказ субъекта от рукопожатия приостанавливается этим возбуждением внимания, которое устанавливает установку на ожидание и предвкушение.
• Затем почти, но не совсем одновременно (для обеспечения раздельного нейронного распознавания), вы касаетесь нижней поверхности кисти (запястья) так мягко, что это едва предполагает толчок вверх. За этим следует аналогичное совершенно легкое прикосновение сверху вниз, а затем я прерываю контакт так мягко, что субъект не знает точно, когда – и рука субъекта остается движущейся ни вверх, ни вниз, а в каталептическом состоянии.
• Завершение: Если вы не хотите, чтобы ваш объект знал, что вы делаете, вы просто отвлекаете его внимание, обычно каким-нибудь подходящим замечанием, и небрежно прекращаете. Иногда они замечают: «Что ты сказал? Я на мгновение отвлекся и ни на что не обращал внимания.» Это слегка огорчает испытуемых и свидетельствует о том факте, что их внимание было настолько сосредоточено на специфических стимулах, вызываемых рукой, что они на мгновение впали в транс, поэтому не слышали, что было сказано
• Использование: Любое использование ведет к увеличению глубины транса. Любое использование должно происходить как продолжение начальной процедуры. Многое можно сделать невербально. Например, если какие-либо испытуемые просто безучастно смотрят на меня, я могу медленно опустить взгляд вниз, заставляя их посмотреть на свою руку, к которой я прикасаюсь, и сказать: «Посмотри на это место». Это усиливает состояние транса. Затем, независимо от того, смотрят ли испытуемые на вас или на свою руку, или просто тупо смотрят, вы можете левой рукой коснуться их поднятой правой руки сверху или сбоку – при условии, что вы просто предложите им движение вниз. Иногда требуется толчок вниз. Если требуется сильный толчок, проверьте, есть ли анестезия.

Левитация рук

Эриксон был первым, кто описал метод индукции левитации рукой, описанный как широко применимый. Вайценхоффер описывает технику как широко применимую и цитирует коллегу, который описывает демонстрацию Эриксона как «лучшую из всех процедур индукции. Он допускает участие пациента в процессе индукции и поддается недирективным и аналитическим техникам»^[27], однако, это самый сложный из методов и требует большей выносливости со стороны гипнотизера». Прилагается стенограмма выступления Эриксона, демонстрирующего сценарий этой техники.^[28] Суть индукции заключается в том, что гипнотерапевт неоднократно внушает легкость в руке, что приводит к диссоциативной реакции и неосознанному приподниманию руки.

Фото: открытые Internet-источники

Сопротивление

В книге Необычная терапия Джей Хейли^[5] определил несколько стратегий, которые неоднократно появлялись в терапевтическом подходе Эриксона. Для Эриксона классическая терапевтическая просьба «Расскажи мне все о …» была одновременно агрессивной и неуважительной. Вместо этого он просил сопротивляющегося пациента утаить информацию и говорить только то, что они были готовы раскрыть:

[Эриксон] «Обычно я говорю: «Есть ряд вещей, о которых ты не хочешь, чтобы я знал, о которых ты не хочешь мне рассказывать. Есть много вещей о вас самих, которые вы не хотите обсуждать, поэтому давайте обсудим те, которые вы готовы обсудить «. У нее есть полное разрешение скрывать все и вся. Но она действительно пришла обсудить некоторые вещи. И поэтому она начинает обсуждать это, обсуждать то. И это всегда «Ну, об этом можно поговорить». И прежде чем она закончила, она упомянула все. И каждый новый пункт– «Ну, на самом деле это не так важно, чтобы я должен его утаивать. Я могу использовать разрешение на утаивание для более важных дел». Просто гипнотическая техника. Заставить их отреагировать на идею сокрытия и на идею общения «.

Некоторые люди могут отреагировать на указание, подумав: «Почему я должен?» или «Вы не можете заставить меня». Это называется «реакцией полярности», потому что это побуждает субъекта рассмотреть полярную противоположность внушению. Сознательный разум распознает отрицание в речи («Не делай X»), но, согласно Эриксону, бессознательный разум уделяет больше внимания «X», чем предписанию «Не делай». Таким образом, Эриксон использовал это в качестве основы для внушений, которые намеренно играли на отрицании и тонально подчеркивали важную формулировку, чтобы обеспечить, что бы клиент ни сделал, это принесет пользу: «Вам не нужно входить в транс, поэтому вы можете легко удивляться тому, что замечаете, не быстрее, чем почувствуете, что готовы осознать, что ваша рука медленно поднимается».

Двойная привязка

Предоставление худшей альтернативы («Двойная привязка») – Пример: «Ты хочешь войти в транс сейчас или позже?» «Двойная привязка» — это способ перегружать субъекта двумя вариантами, принятие любого из которых означает принятие терапевтического внушения. Эриксон приводит следующие примеры: «Мое первое хорошо запомнившееся намеренное использование двойной привязки произошло в раннем детстве. Однажды зимним днем, когда погода была ниже нуля, мой отец вывел теленка из хлева к поилке. После того, как теленок утолил жажду, они повернули обратно к сараю, но у дверей теленок упрямо упирался ногами, и, несмотря на то, что мой отец отчаянно тянул за недоуздок, он не мог сдвинуть животное с места. Я играл на улице в снегу и, увидев тупиковую ситуацию, начал от души смеяться. Мой отец предложил мне оттащить теленка в хлев. Признавая ситуацию как ситуацию необоснованного упрямого сопротивления со стороны теленка, я решил предоставить теленку полную возможность сопротивляться, поскольку это было то, что он, по-видимому, хотел сделать. Соответственно, я поставил теленка в двойную зависимость, схватив его за хвост и оттащив от сарая, в то время как мой отец продолжал тянуть его внутрь. Теленок быстро предпочел сопротивляться более слабой из двух сил и потащил меня в хлев».^[29]

Фото: открытые Internet-источники

Потрясения и испытания

Эриксон известен как пионер непрямых техник, но его шоковая терапия, как правило, привлекает меньше внимания. Эриксон был готов использовать психологические потрясения и испытания для достижения заданных результатов: Процесс испытания отличается от других терапевтических техник, созданных Эриксоном. Расширяя диссоциативные эффекты парадокса и непоследовательности, при которых замешательство используется только как вход в состояние транса, техника испытания накладывает на терапевтическую цель неприятный, но достижимый вызов, так что достижение первого подразумевает положительный результат во втором. Следовательно, терапия испытаниями — это не просто техника наведения, но теория изменения. Задача терапевта — навязать испытание, соответствующее проблеме, которую человек желает изменить, испытание более серьезное, чем сама проблема. Главное требование состоит в том, чтобы это вызывало страдание, равное или большее, чем вызванное симптомом. Также лучше, чтобы испытание было полезным для человека. Испытание должно обладать другой характеристикой: это должно быть что-то, что человек может сделать. Это должно быть такого характера, чтобы терапевт мог легко сказать: «Это не нарушит ни одного из ваших моральных стандартов и это то, что вы можете сделать». Последняя характеристика заключается в том, что это не должно навредить никому другому. Один из заключительных аспектов испытания заключается в том, что иногда человеку приходится проходить через это неоднократно, чтобы избавиться от симптома.^[30]

Влияние на других

Одним из первых учеников Эриксона и разработчиков его работы был Джей Хейли. Другими важными последователями, которые непосредственно учились у Эриксона, являются Эрнест Росси, Стивен Гиллиган, Джеффри Зиг, Билл О’Хэнлон, Мишель Риттерман, Стивен Ланктон, Ричард Лэндис, Джейн Парсонс-Фейн, Херб Люстиг, Алекс и Аннеллен Симпкинс и Сидни Розен.^[31] Эриксон избегал жестких подходов к терапии и, таким образом, никогда при жизни не принимал обязательные рамки или схематичный набор процедур, хотя множество других подходов выросло из его точки зрения и практики. Он оказал сильное влияние на различные области стратегической терапии, семейных систем, краткой терапии, терапии испытаний, нарративной терапии и нейролингвистического программирования.^[32]

Эриксоновские подходы

После смерти Эриксона в 1980 году Фонд Эриксона провел конференцию, которая в то время была крупнейшей профессиональной конференцией по гипнозу, когда-либо проводившейся.^[9] Впоследствии многие участники начали преподавать идеи Эриксона по-своему. Только после смерти Эриксона слово «эриксоновский» стало использоваться для описания его методологии. В последующие десятилетия предпринимались различные попытки определить ключевые компоненты, которые объединяют индивидуальные стили эриксоновцев. В попытке определить ключевые элементы работы Эриксона Стивен Ланктон опубликовал обширный обзор идей и техник Эриксона, которые он назвал «эриксоновским следом».^[33] Совсем недавно разработка ключевых компетенций Эриксона, возглавляемая Дэном Шортом и Скоттом Миллером, определяет эриксоновские подходы таким образом, что делает их доступными для исследований, основанных на фактических данных.^[34] Лэнктон и Мэтьюз утверждают, что, возможно, самым большим вкладом Эриксона в психотерапию были не его инновационные методы, а его способность избавлять людей от патологии и рассматривать проблемное поведение пациента как показатель наилучшего выбора, доступного индивиду. 

Фото: открытые Internet-источники

Его подход заключался в том, чтобы облегчить пациенту доступ к внутренним ресурсам для решения проблем.^[35] Статья Эриксона 1954 года описывает его технику использования собственной личности и идей пациента, «Делая это по-своему», в которой пациент просил гипноза с явной целью прекратить свое безрассудное вождение, и пациент не хотел психотерапии ни для каких других целей. Эриксон работал с ним и представил краткое описание случая, тщательно оценив потенциал пациента в отношении безопасных практик, а также его мотивацию к переменам. Обсуждение работы с пациентом, позволяющее ему самому руководить своим исцелением, является ярким примером концепции использования, благодаря которой Эриксон стал известен.^[36] Другой ключевой принцип, связанный с техниками Эриксона, описан в его статье 1964 года под названием «Бремя эффективной психотерапии», в которой он описывает существенную природу вклада субъекта в эмпирический процесс исцеления.^[37] Статья в Словаре психологии Американской психологической ассоциации^[38] определяет эриксоновскую психотерапию как «форму психотерапии, в которой терапевт работает с клиентом, создавая с помощью гипноза и, в частности, с помощью косвенного внушения, наводящих на размышления метафор и реального жизненного опыта, предназначенные для активизации ранее бездействовавших внутрипсихических ресурсов».

Противоречия

Коллега, друг и соучредитель-исследователь, Андре Вейценхоффер, сам автор в области гипноза, критиковал некоторые идеи и влияние Эриксона в различных работах, таких как его учебник «Практика гипноза». Вейценхоффер в своей книге демонстрирует ясное и недвусмысленно изложенное неприятие эриксоновского гипноза в пользу того, что он называет полутрадиционным, научным подходом.^[31] Для Эриксона переход от сознательного функционирования к бессознательному является сущностью транса. Однако нигде в его работах нельзя найти явного определения термина «бессознательный» или, если уж на то пошло, «сознательный».^[12] Эта критика сохраняется среди клиницистов и исследователей сегодняшнего дня не только в отношении самого Эриксона, но и в отношении его последователей. Нэш и Барнье отмечают, что некоторые клиницисты, особенно те, кто работает в традиции Милтона Эриксона, могут недооценивать важность способности к гипнозу.^[33] В книге, во многом дополняющей работы Эриксона,^[39] Розен ссылается на неопределенность, которая может возникнуть в результате его клинических демонстраций: «Тем не менее, это подняло вопрос о том, играет ли пациент роль, притворяясь, что не чувствует боли …» Дочь Эриксона Роксанна Эриксон-Кляйн, также опытный психотерапевт, подтвердила эту неуверенность в полноте отчетов о случаях Эриксона и демонстраций. Она добавила, что, хотя он неустанно выступал за научные исследования гипноза и был плодовитым автором техник, он часто не включал в отчеты о случаях подробности, которые могли бы иметь значение для современных клиницистов. Что еще более важно, критики часто упускают из виду контекст времени. Он был врачом, который работал в рамках сельского врача, а современные клиницисты поспешно судят по сегодняшним стандартам, не принимая во внимание контекст времени.^{[требуется разъяснение]}

Фото: открытые Internet-источники

Самопровозглашенный «гипнотизер-скептик» Алекс Цандер высказал опасения в своей книге 2005 года «За пределами Эриксона: свежий взгляд на «Императора гипноза», название которой отсылает к характеристике Шарко в предыдущем столетии как «Наполеона неврозов». Цандер переоценивает ряд рассказов Эриксона о его терапевтических подходах и лекционных демонстрациях в контексте научной литературы по гипнотизму и своего собственного опыта проведения живых демонстраций гипнотической техники. Подчеркивая социально-психологические перспективы, Цандер вводит «интерпретирующий фильтр», с помощью которого он переоценивает собственные рассказы Эриксона о его демонстрациях и вводит прозаические объяснения событий, которые и Эриксон, и другие авторы склонны изображать как примечательные.^[40] На аудиозаписи, которая приписывается ему, Учитель дхармы Теншин, реб Андерсон из традиции дзен, назвал Эриксона «Магом / целителем».^[41] Зейг согласен, что профессиональный скептицизм и образование имеют первостепенное значение для продвижения дисциплины. Он утверждает: «Среди психотерапевтов есть такие, кто поклоняется Эриксону с благоговением, граничащим с идолопоклонством. Предполагается, что каждое слово, чувство, мнение или поступок имеют вдохновенный смысл. Такое обожествление, основанное на ожидании непреходящей силы и всемогущества, в конечном счете может привести к разочарованию. Столь же предвзяты те, кто считает Эриксона индивидуалистом, чьи вопиющие методы являются преходящей фантазией, которая в конечном итоге будет отправлена на свалку устаревших схем. [Оба] этих подхода несправедливы по отношению к высокоразвитому оригинальному уму с богатым воображением… Острая критика стратегической терапии Эриксона заключается в том, что ее переоценивают те, кто считает, что разумная тактика может заменить дисциплинированное обучение.^[16]