«Разведка уродует души и жизни». Советский разведчик добывал секреты по всему миру. За что его сослали в лагеря?

Дмитрий Быстролетов родился 4 января 1901 года в крымском селе Акчора. Матерью будущего разведчика была дочь священника Клавдия Быстролетова, которая трудилась учительницей в сельской школе. Работу Клавдия успешно совмещала с активной борьбой за права женщин, являясь одной из первых российских феминисток. А вот отцом сам Дмитрий указывал чиновника министерства госимуществ графа Александра Толстого, который являлся братом писателя Алексея Толстого. Тот внебрачного сына официально признал далеко не сразу, так что графский титул Быстролетов носил сравнительно недолго. До 1913 года Дмитрий по протекции отца жил в Санкт-Петербурге, где успел получить достойное начальное образование и занимался фехтованием. Следующими этапами была учеба в гардемаринских классах, Севастопольском кадетском корпусе, гимназии и мореходном училище в Анапе. После революции Быстролетов пошел было воевать против большевиков в рядах Добровольческой армии, но быстро оценил расклад сил и в 1918 году бежал в Турцию. Чтобы заработать себе на кусок хлеба, Дмитрий трудился грузчиком и гробовщиком. В 1920 году Быстролетов ненадолго съездил в Россию и вернулся оттуда уже вдохновленный коммунистическими идеями.

Поскольку Дмитрий не скрывал своих прокоммунистических настроений, получив прямо на чужбине гражданство СССР, он быстро попал в поле зрения советской разведки. На предложение о сотрудничестве Быстролетов ответил согласием: для прикрытия перспективный разведчик поступил на работу в советское торговое представительство. Вскоре Дмитрий стал пересылать в Центр важную информацию, которую замечал, постоянно штудируя местные газеты. Неоднократно разведчику удавалось выцепить из сообщений прессы настолько ценные данные, что было решено задействовать его для более серьезных заданий. В 1925 году Дмитрия отозвали в Москву для встречи с одним из отцов-основателей советской разведки Артуром Артузовым.

Он прибыл в Белокаменную в качестве представителя ячейки на 1-й съезд Пролетарского студенчества, но все дни проводил за инструктажем от сотрудников разведки и в итоге был принят на должность сотрудника иностранного отдела ОГПУ. В Чехословакию Дмитрий вернулся в качестве вербовщика.

Между тем одним из самых ценных агентов Быстролетова сам не зная того стал истопник посольства Германии. В обязанности мужчины среди всего прочего входило уничтожение в печи секретных документов. Изучив все повадки потенциального информатора, Быстролетов решил действовать крайне аккуратно. Около месяца он посещал пивную, где любил коротать субботний вечер истопник, и лишь затем решился на знакомство. Все прошло гладко: немец поверил в легенду нового приятеля о том, что тот является его земляком, и через некоторое время рассказал о процессе сжигания документов.

Дмитрий тут же предложил схему заработка: незаметно от наблюдателей класть поверх важной стопки ненужные бумаги, включать на полную мощность тягу печи — при этом сгорает лишь верхний слой — а оставшиеся целыми материалы передавать Быстролетову.

А тот в свою очередь будет находить покупателей секретов и под угрозой смерти никогда не признается, от кого получил бумаги. Разведчик был настолько убедителен, что немец ему поверил и стал приносить документы. Дмитрий отдавал ему обещанные деньги, а всю информацию переправлял в Центр. В 1927 году Быстролетов получил приказ сблизиться с 29-летней секретаршей французского посольства в Чехословакии. Задание было с блеском выполнено: влюбленная женщина по просьбе Дмитрия снабдила его секретными данными из докладов посла и книги с шифрами. После того как материалы были переправлены в Центр, Быстролетов получил новый приказ — «заморозить» этот источник информации. Дмитрию ничего не оставалось, как резко прекратить общение, но, по словам самого разведчика, он долго чувствовал вину перед этой женщиной. Вспоминая о случившемся, разведчик писал:

В конце 1929 года Быстролетов, который к этому времени успешно защитил докторскую диссертацию, стал собираться в Москву — к срочному отзыву разведчика привели два прокола, которые допустил сотрудник посольства СССР в Чехословакии. В столице Дмитрия ждало место в Научно-исследовательском институте монополии внешней торговли. Но внезапно планы поменялись. Быстролетову поступило предложение поработать разведчиком-нелегалом в Берлине, на которое тот незамедлительно ответил согласием. Первым делом Дмитрию, добиравшемуся в пункт назначения через вольный город Данциг, предстояло обзавестись паспортом.

Рисковать жизнью консул не стал и тут же выписал необходимый Быстролетову документ. Так на плечи разведчика, получившего псевдоним Андрей, легли обязательства по добыче немецких технических и экономических секретов. Перед тем как взяться за работу, Дмитрий объехал многие европейские государства, где изучал маршруты, быт и национальные особенности каждого из народов. Свое свободное время он тоже тратил с пользой — обучался графике в берлинской академии живописи.

Агент тут же поменял планы — сказал, что просто пошутил, и спрятал оружие. В Париже, где ему предстояло выполнить одно из первых секретных заданий, Быстролетов освоил азы живописи и легко вжился в образ богатого голландского художника, владеющего текстильной фабрикой (предприятие было организовано специально для достоверного прикрытия). С делом в итоге он справился отлично: благодаря вербовке Быстролетовым одного из шифровальщиков внешнеполитического ведомства Великобритании Foreign Office в руках Дмитрия оказался сборник шифрограмм британского МИДа. К слову, информацию для Быстролетова добывала и жена шифровальщика — женщина питала к разведчику нежные чувства.

«Разведчик может быть ликвидирован»

После этого судьба забросила Быстролетова в Африку: на континенте ему предстояло собрать информацию и дать оценку словам министра иностранных дел Франции Жана Луи Барту. Для борьбы с нацизмом чиновник хотел объединить свою страну с СССР и в случае начала войны в Европе обещал задействовать полмиллиона солдат из французских колоний.

Он выяснил, что Барту явно лукавил — возможности собрать и перебросить в Европу колониальную армию у Франции не было. За эту операцию в 1932 году Быстролетов был награжден боевым оружием. В 1933 году советская разведка лишилась своего источника в Foreign Office: злоупотреблявший спиртным агент сначала был уволен, а вскоре погиб, надышавшись угарного газа. Через некоторое время после этого Дмитрий, который, несмотря на свою осторожность, успел пару раз «засветиться» в компании этого британского информатора, заметил за собой слежку. О грозящей Быстролетову опасности Центр уведомил резидент ИНО во Франции Борис Шпак.

В решении оставить Быстролетова в строю Центр Шпака поддержал — отзывать в Москву Дмитрия не стали. Тогда в Лондон, где находился разведчик, прибыл агент, который передал Быстролетову паспорт на имя грека Александра С. Галласа и пистолет. Оружие было предназначено не для обороны — при задержании разведчик планировал свести счеты с жизнью. К счастью, прибегнуть к такому радикальному методу ему не пришлось: вскоре контрразведка ослабила бдительность в отношении Дмитрия.

Дамский угодник

В поисках нужной информации Быстролетов часто бывал на светских раутах, где обращал внимание на поведение представителей местной элиты. Артистичному разведчику не составляло труда перенять все замашки светского общества и использовать их в своей дальнейшей работе. Обаятельный Быстролетов продолжал использовать свой успех у противоположного пола в рабочих целях. Поклонницей графа из Венгрии, за которого часто выдавал себя разведчик, оказалась одна из сотрудниц службы безопасности Немецкого рейха.

К слову, к этому времени Быстролетов был уже женат — его избранницей стала чешка Милена (Мария) Шелматова, которая трудилась в созданной ее супругом в 1930 году группе четверых разведчиков-нелегалов под псевдонимом Иоланта.

Образ венгерского графа чуть было не подвел вновь — во время пребывания разведчика в Англии, где он принял приглашение посетить загородный дом своих новых знакомых. Прибыв на место, Быстролетов узнал, что хозяева приготовили ему сюрприз — позвали на фуршет сотрудника венгерского посольства. Дмитрий понял, что тот быстро раскусит его легенду: на венгерском разведчик говорил с акцентом. И Быстролетов нашел выход из ситуации: он начал налегать на спиртное, сделав через некоторое время вид, что сильно перебрал. В итоге ко времени прибытия дипломата Дмитрий отправился «приходить в себя» в выделенную ему спальню, из которой вышел лишь после отъезда венгра. К своей работе Быстролетов относился фанатично: когда над работающими в Англии разведчиками-нелегалами нависла реальная угроза разоблачения, он сам принял решение остаться на чужбине.

Путь к отступлению у Быстролетова был: играя роль английского лорда в седьмом поколении, Дмитрий стал обладателем дипломатического паспорта, который выдал ему глава МИД Великобритании. Этот документ в экстренном случае помог бы разведчику без проблем пересечь границу.

Галопом по Европам

В зависимости от ситуации разведчик менял свои образы: становился канадским инженером, греческим коммивояжером, американским предпринимателем — Быстролетов был полиглотом и знал 22 иностранных языка. География рабочих командировок Быстролетова поражала своей обширностью. В качестве разведчика-нелегала Дмитрий успел объехать практически весь мир, побывав в Италии, Австрии, США, Испании, Бразилии и в ряде других стран. Дмитрий снабжал Центр информацией о новинках военной техники, которая производилась в странах Европы. Во время его очередного пребывания во Франции свои плоды дало сотрудничество с сотрудником военной разведки — помимо секретных документов гитлеровских спецслужб, тот предоставил Быстролетову турецкие, немецкие, австрийские и итальянские шифры.

Правда, до СССР машинка в силу обстоятельств так и не доехала, но помогла англичанам расшифровывать закодированные послания фашистов и своевременно отражать их атаки.

Вместе с женой они получили должности сотрудников центрального аппарата, а Дмитрий успел поучаствовать в создании пособия для будущих коллег, куда вложил все приобретенные за годы службы знания. Кроме того, разведчик стал членом Союза художников СССР — из-за рубежа он привез свои картины, выставка которых была запланирована на декабрь 1938 года. Между тем Быстролетовых активно готовили для внедрения в нидерландских колониях Индии, где им предстояло хорошо зарекомендовать себя среди голландских фашистов. Дмитрию организовали паспорт канадского поданного, который работал инженером-лесовиком в Финляндии. Для создания правдоподобной легенды Быстролетовы отбыли в Карелию. Там супругам организовали фотосессию — снимки планировали положить в чемоданы на случай неожиданного обыска.

Далее, по разработке разведупра, Быстролетовы должны были переехать в одну из стран Южной Америки, вступить в нацистскую партию и отправиться в Европу. Но сбыться этим планам было не суждено. В феврале 1938 года у Быстролетова начались неприятности: его вызвали к начальству, где объявили об увольнении из-за сокращения штата. Дмитрий, которого перевели на работу в Торговую палату, до конца надеялся, что вскоре это досадное недоразумение будет исправлено, но вместо этого осенью он был арестован.

Попав за решетку, Дмитрий оказался в одной камере с ожидавшим своей участи авиаконструктором Андреем Туполевым, которого тоже не пощадили «ежовские чистки». Немногим позже Быстролетова перевели в Лефортово — там в попытке добиться признания в шпионаже против Советского Союза в пользу Чехословакии Дмитрия жестоко избивали на каждом допросе.

Не выдержав истязаний, в ходе которых ему пробили голову и сломали ребра, разведчик подписал все заранее подготовленные сотрудниками НКВД бумаги. После состоявшегося весной 1939 года суда Быстролетов отправился на скитания по лагерям и ссылкам, в которых ему, согласно приговору, предстояло провести четверть века.

А после того как разведчик стал свидетелем страшной сцены — лагерный охранник в упор расстрелял одного из заключенных, выдав все за ликвидацию при попытке к бегству, — у Быстролетова парализовало правую сторону тела. Несмотря на то что со временем недуг отступил, разведчик не был пригоден к физическому труду и стал работать в лагерных медсанчастях. Дмитрию очень пригодились знания, полученные в Швейцарии: прибыв туда в 1931 году, Быстролетов под видом гражданина Чехословакии поступил в университет Цюриха, выбрав специальность акушера-гинеколога. По окончании учебного заведения он некоторое время работал врачом в одной из местных клиник. Переживая тяжелые жизненные невзгоды, Быстролетов продолжал верить в советскую власть и винил Сталина в том, что он исказил всю ленинскую идеологию. Огромным потрясением для Быстролетова стала в 1942 году весть о смерти близких: Иоланту как жену врага народа отправили в Куйбышев, где она долго не выдержала — покончила жизнь самоубийством.

Вспомнили о разведчике через пару лет после окончания Великой Отечественной войны: в 1947 году его привезли на прием к министру государственной безопасности СССР Виктору Абакумову. Генерал предложил Дмитрию сделку — он немедленно получает свободу за согласие вновь вернуться к разведывательной работе. Ответ Быстролетова привел Абакумова в бешенство: вопреки ожиданиям министра, Дмитрий ответил категорическим отказом на заявленные условия и выдвинул свое требование — полная реабилитация. Наказание для непокорного разведчика не заставило себя долго ждать — пять лет тюрьмы с последующим расстрелом. Следующие три года он провел в крохотной камере-одиночке секретной Сухановской тюрьмы для особых политзаключенных, оборудованной на территории подмосковного Свято-Екатерининского монастыря.

«Умереть, как римлянин, — стоя на ногах»

В начале 50-х Быстролетова решили не расстреливать, а перевели обратно в ГУЛАГ. Но и этот маневр чуть было не закончился для Дмитрия гибелью — за время пребывания в спецтюрьме он практически ослеп и повредился рассудком. К счастью для разведчика, вскоре после смерти Сталина Быстролетова отпустили на свободу, а в 1956 году — реабилитировали.

В 1974 году, когда разведчик слег и не мог работать, его семья оказалась на грани нищеты. Супруга Быстролетова была вынуждена обратиться за помощью к главе КГБ Юрию Андропову. В своем письме она отмечала, что мизерной пенсии не хватает даже на еду и жизненно необходимые лекарства. 3 мая 1975 года Быстролетова не стало — похоронили великого разведчика на Хованском кладбище. Сегодня в музее мировой разведки в Вашингтоне (США) Дмитрию Быстролетову посвящен отдельный стенд. Об истинном масштабе деятельности легендарного разведчика до сих пор остается только догадываться — большинство информации о его подвигах находится и навсегда останется под грифом «Совершенно секретно».