Генетик Светлана Боринская объяснила, как работают «алкогольные гены»
— Сколько генов, ассоциированных с алкоголизмом, сегодня известно ученым?
— Всего таких генов выявлено несколько десятков. Но если посчитать более слабые эффекты, то с алкоголизмом или неумеренным питием можно связать более сотни генов. Наиболее четко ассоциация с риском развития алкогольной зависимости показана для двух групп генов. Это гены, регулирующие окисление алкоголя, и гены, контролирующие передачу нервного импульса в зонах мозга, отвечающих за чувство благополучия, удовлетворения – так называемой «зоны рая».
— В мозге есть «зона рая»?
— Да. «Зона рая» была выявлена в прошлом веке в экспериментах на крысах. Крысам вживляли электрод в мозг и раздражали его слабым электрическим импульсом, который крыса сама могла вызывать, нажимая на педаль.
Если электрод попадал в «зону рая», то крыса настолько увлекалась нажатием на педаль, что переставала есть и пить. Оказалось, что и у человека есть такая же зона.
Именно на нее действуют наркотики и алкоголь, подавая мозгу сигнал: «все отлично», «тебе очень хорошо».
— Для чего организму человека, который не принимает алкоголь и наркотики, нужна эта зона?
— В норме такой сигнал поступает в мозг после полезных для выживания вида действий – еды, умеренной физической активности, деятельности, связанной с размножением, а у человека — еще и при одобрении со стороны небезразличных ему людей. Но если по каким-то причинам сигнал оказывается слишком слаб (например, рецепторы в мозгу низкочувствительные), или условия жизни таковы, что одобрения и приятных ощущений не хватает, то человек (или крыса) будет стремиться получить их иным образом. В поиске сильных ощущений он может рисковать, играть в азартные игры или использовать химическую стимуляцию — то есть, наркотики и алкоголь. Все вещества или формы поведения, вызывающие зависимость, действуют на эту зону. Угроза жизни при потреблении наркотиков или высокие шансы проиграться при увлечении азартными играми оказываются менее значимыми, чем стремление во что бы то ни стало получить яркие ощущения в «зоне рая» хотя бы ненадолго.
— Можно ли алкоголику объяснять свою зависимость тем, что его путь предопределен генетически?
— Нет генов, которые однозначно определяли бы, что человек должен стать алкоголиком. Хотя гены, мешающие стать зависимым от алкоголя, есть.
Это гены, регулирующие окисление алкоголя.
— Как происходят переработка алкоголя в организме, какими генами она регулируется?
— Переработка алкоголя происходит в основном в печени. На первом этапе фермент со сложным названием алкогольдегидрогеназа превращает этиловый спирт в токсичное вещество ацетальдегид. От этого вещества — и головная боль, и тошнота и рвота, и учащенное сердцебиение, и много других неприятных ощущений. Сам спирт тоже не витамин — это нейротоксичный яд с наркотическим действием. Но ацетальдегид намного токсичнее спирта.
На втором этапе переработки алкоголя получившийся токсин обезвреживается. Это делает другой фермент, с еще более сложным названием — ацетальдегиддегидрогеназа. От скорости работы этих ферментов зависит реакция на алкоголь. Если первый этап идет медленно, то выпивший успевает испытать эйфорию, приподнятое настроение, вызываемое алкоголем, успевает почувствовать, что у него «все хорошо», все проблемы исчезли. Если же фермент первого этапа работает очень быстро, то пьющий, не успев насладиться желанным эффектом, переходит к отравлению. Насколько сильным будет отравление, зависит от второго фермента. У некоторых людей обезвреживание ацетальдегида происходит очень медленно. И это тот самый вариант, который «страхует» человека от того, чтобы стать алкоголиком.
— А скорость работы ферментов задается генами?
— Именно так.
Самая плохая ситуация с точки зрения отравления — это быстро идущий первый этап и очень медленный второй. У таких людей концентрация токсина в 10-30 раз больше, чем у людей с «обычной» скоростью окисления алкоголя.
При приеме больших объемов алкоголя к его переработке подключаются и другие ферменты — каталаза и цитохром Р, которые дают довольно вредные продукты. С образованием всех этих продуктов связано токсическое, канцерогенное, тератогенное действие алкоголя.
— Гены, мешающие стать зависимым от алкоголя, гарантируют, что человек никогда не станет алкоголиком?
— Крайне сложно стать алкоголиком тому, у кого не работает фермент второго этапа окисления алкоголя. Особенно если первый этап быстрый, и ацетальдегид накапливается в больших концентрациях. При таком сочетании генов отравление настолько сильное, что выпить достаточно большое количество алкоголя, необходимое для развития зависимости, физически невозможно. В мире выявлено всего несколько человек с неработающими ферментами второго этапа, которым удалось допиться до алкоголизма. Они весь день потягивали алкоголь небольшими дозами, потому что большую разовую дозу они выпить не могли, очень уж плохо становилось.
Очень интересно влияние гена алкогольдегидрогеназы. Мужчины, у которых вариант гена определяет быстрое превращение спирта в альдегид, пьют на 20% меньше, чем мужчины, у которых «обычный» вариант гена. Среди них крайне редко встречаются запойные пьяницы. Как сказал один из участников исследования, любитель выпивки: «Каждый день не пью, голова болит, приходится делать перерывы». Тут надо пояснить, что запой – это не просто выпивка, а потребление алкоголя на протяжении нескольких дней подряд с выпадением из привычной социальной активности.
— Как часто в русской популяции встречаются гены, мешающие пить?
— Среди русских каждый десятый имеет такой мешающий пить ген. У китайцев и японцев гены мешают пить примерно 70% населения.
Кроме снижения потребления алкоголя, «быстрая» алкогольдегидрогеназа дает своему обладателю больше шансов получить высшее образование. Это довольно надежно установленный факт.
Среди тех, кому гены мешают пить, примерно на 20% больше мужчин с высшим образованием, чем у тех, кому пить «не запрещено».
Наиболее простое объяснение: если пить вместо подготовки к экзаменам, шансы хорошо учиться и получить диплом снижаются.
У женщин эффекты менее выражены, так как по российским данным они пьют примерно в четыре раза меньше, чем мужчины.
— Существуют ли люди, соотношение генов которых таково, что они обязательно станут алкоголиками?
— Точно не существует. Речь идет о большем или меньшем риске развития зависимости или злоупотребления алкоголем. При этом условия воспитания, культурные традиции сильно влияют на то, как будут проявляться «плохие» гены. В благоприятных условиях эти гены «молчат». А при неблагоприятных — риск развития алкоголизма возрастает у всех, но особенно сильно у тех, у кого «рисковые» гены.
Если человек умеет справляться со стрессом, то риск стать пьяницей у него ниже.
— Действительно ли существует «ген пьяного дебошира»?
— Я не видела научных статей с описанием такого гена. При имеющихся психических нарушениях, черепно-мозговых травмах, нейроинфекциях, сильном переутомлении выпивка может обострять симптомы, делая человека агрессивным. А до белой горячки можно допиться с любыми генами — кроме того самого «счастливого варианта» быстрого первого и медленного второго этапа окисления алкоголя.
— Существуют ли исследования генов самых опустившихся алкоголиков, на 3-й стадии алкоголизма? Есть ли закономерности в том, какие гены имеют эти люди?
— Некоторые наркологи считают, что продвинутые стадии алкогольной болезни чаще развиваются у людей с психическими заболеваниями, например, шизофренией. Когда алкоголь позволяет убежать от страхов и тяжелых состояний, связанных с основным заболеванием. Но в маргинализации большую роль играет среда. Понятно, что в благополучной среде вероятность стать тяжким пьяницей меньше. Тем не менее, во всех странах есть люди, которые не используют имеющиеся возможности построить жизнь и карьеру, а спиваются.
Для России можно привести такие цифры: в исследовании потребления алкоголя мужчинами показано, что половина всего выпитого пришлась на 15% мужчин. Психиатр Павел Бесчастнов говорит о 15% как о предельной доле людей в любом обществе, которые могут попасть в зависимость от алкоголя по биологическим причинам. Это группа наиболее пьющих, у некоторых потребление превышает более бутылки водки ежедневно. И это та группа, которая дает большинство острых алкогольных отравлений, когда доза превышает летальную. Но основной вклад в смертность дает следующая по уровню потребления группа. Это еще 40% мужчин, которые пьют не так много, но зачастую вся доза приходится на выходные, и эти эксцессы разрушают организм.
— Это те, которые умирают в новогодние и майские праздники?
— И еще по понедельникам. В эти периоды в России повышается смертность от сердечно-сосудистых заболеваний, цирроза печени, других связанных с алкоголем заболеваний. Также увеличивается количество дорожно-транспортных происшествий, бытового и производственного травматизма, убийств и самоубийств. После введения ограничений на продажу алкоголя в ночные часы связанная с алкоголем смертность стала снижаться.
Предположения, что если ограничивать продажу алкоголя, то народ сопьется за счет самогоноварения, жизнью не подтверждаются.
— Существует мнение, что в случае алкоголизма 50% дает вклад генов, а 50% – среда. Это так?
— В статьях генетиков оценки вклада наследственности в риск развития алкоголизма дают как 40-60%. Но это «средняя температура по больнице». Потому что, во-первых, в формировании алкогольной зависимости играют роль взаимодействия генов с окружающими условиями, так называемые ген-средовые взаимодействия. А во-вторых, исследование проблем, связанных с алкоголем, осложняется множеством сопряженных с потреблением алкоголя социальных факторов, которые эти исследования сильно усложняют.
Так, люди, пьющие умеренно, обычно имеют более высокий уровень доходов, более высокий уровень образования, более благополучны. При этом потребляют алкоголь преимущественно в виде хорошего вина, а не в виде крепких спиртных напитков. Крепкий алкоголь для здоровья гораздо более разрушителен. Сложно сравнить группу умеренно пьющих с тяжко пьющими, среди которых много потерявших работу, не имеющих постоянного дохода и из-за этого покупающие не бутылку вина, а дешевую аптечную настойку с высоким содержанием спирта. Их здоровье разрушено не только высокими дозами алкоголя, но и образом жизни. К врачу они редко обращаются.
Доктор биологических наук, заведующая лабораторией анализа генома Института общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН Светлана Боринская
— Есть люди, которым для того, чтобы «терпеть» эту жизнь, обязательно нужен какой-то допинг. Сами они не справляются. Правильно ли я понимаю, что если они вдруг, теоретически, никогда не попробуют алкоголь, то будут нюхать клей или найдут веселящий газ? Если это так, то почему? Дело в генах?
— Гены действительно вносят вклад в то, чувствует ли человек себя счастливым или обделенным судьбой. В основном это гены, связанные с работой мозга, гормональной и иммунной системы.
Например, есть вариант гена, который дает несколько большее ощущение опасности окружающей обстановки.
Но не определяет этого полностью, тут опять ситуация взаимодействия генов и среды! Люди, живущие в одинаковых условиях, могут по разному воспринимать их. Некоторые считают, что окружены врагами и опасностями. Тогда как их соседи могу воспринимать среду проживания как безопасную.
На это тоже влияют гены, например, ген моноаминоксидазы А. Один из его вариантов ведет к тому, что человек чаще считает, что мир опасен. Ненамного чаще, процентов на 10-15. Но эти проценты – вклад гена.
— Но ведь эту опасность можно пытаться «избежать» разными способами?
— Конечно. Мир уютнее для тех, у кого было счастливое детство и кто не считает, что его достоинство задето любым пустяком, а на возникающие проблемы он реагирует поиском решения, а не глубоким стрессом.
Однако есть и крайние случаи – это психические заболевания, когда человек живет в мире иллюзий — тут уже требуется госпитализация и медикаментозное лечение.
У части людей неполадки в генах, регулирующих работу мозга, делают жизнь довольно мрачной, поэтому у человека возникает потребность мозг чем-нибудь «отключить», забыться. Если при этом ген альдегиддегидрогеназы «запрещает» пить, то голову приходится отключать наркотиками. В китайском исследовании, где «запрещающий» вариант гена распространен, показано, что он является фактором риска наркотической зависимости. Но это не потому, что он толкает к употреблению веществ — большинство его обладателей живут спокойно. Но вот та их часть, у которой генетический «запрет» на алкоголь совпал с проблемами мироощущения, решают эти проблемы не алкоголем, а наркотиками.
— И все же: пьют от тяжелой жизни, или тяжелая жизнь у тех, кто пьет?
— В целом говорить, что человек пьет или пристрастился к наркотикам, потому что у него какие-то особые гены, не верно. Как строить жизнь, решают не гены, а сам человек. Гены могут помогать достигать поставленные цели или усложнять этот процесс. Если с детства показывать детям, как можно управлять своими эмоциями, как реагировать на возникающие проблемы, поддерживать их попытки что-либо сделать самостоятельно в этом направлении, то у взрослого будет меньше поводов впадать в стресс, а если стресс возник, то будет выбор стратегий, как из него выйти.
В вопросе, что служит чему причиной, однозначного ответа пока нет. Это и так понятно, что кто меньше пьет (по любой причине, из-за генов или из-за воспитания), тот имеет меньше проблем. Но наши исследования показали, что у тех, кому гены мешают пить, уровень стресса ниже. То есть отказ от спиртного, диктуемый генами, не увеличивает стресс, а снижает. Но ведь жизненные события не спрашивают, какие у человека гены. Тяжелые события могут случиться у всех. И если в ответ на появление проблем не пить, а искать пути решения — можно добиться стабильности в управлении своей жизнью. Хотя бы в какой-то мере.
Источник: